Вообще МП «Польское действие» для БГ написал не по собственному желанию. Дирекция императорских театров в конце XIX века попросила его доработать оперу, которая:
1 – не имела главной женской роли (привет феминисткам!)
2 – была слишком мрачной.
Следуя пожеланиям кураторов, Модест Петрович и сделал Третье (польское) действие, введя роль Марины Мнишек, а также кучу всякой светскости, будуаров, лирики у фонтанов, балов и позитивного пафоса.
Я лично считаю, что автор, доработав свою вещь в соответствии с пожеланиями редакторов, таки-сделал целостное и законченное худ.произведение. Но всякие современные трактовщики, постановщики и неоцененные гении почему-то считают, что если действие было дописано под прессингом кровавой царской цензуры, то они, трактовщики, вольны играть с ним, как с кубиком Рубика (армянин такой был), выкидывая на хрен целые сцены (всего сцен в данном действии я насчитываю 5).
Вот, например, сцена диалога Марины Мнишек и иезуита Рангони присутствует примерно в трети постановок. Замучился искать, честное слово. И я очень рад за режиссера Андрея Тарковского (редакция 1983 года), у которого хватило ума и таланта в своём спектакле для Мариинки оставить эту сцену в составе полного действия.
Сцена задумана (имхо), как комическая. Начинается с взаимосмиренных приветствий Марины и её духовника, иезуита Рангони. Потом последний начинает идейно Марину обрабатывать – чтобы она употребила всё своё влияние на самозванца-Лжедмитрия (Гришку Отрепьева), дабы тот, завоевав русский престол, насаждал на Руси католичество. Марина косит под дурочку. Рангони теряет терпение и прямым текстом предлагает ей лечь под Гришку. Дочерь магната взрывается, как перегретая консерва, и шлёт Рангони к чертям. Но тёртый иезуит профессионально её закошмаривает. По-моему – смешно.
Мариинский театр, 1990-й год. Ольга Бородина, Сергей Лейферкус. Дирижёр – Валерий Гергиев.
PS. Пощу только финал сцены, потому что в середине её идёт лютый какой-то просад по динамике (Тарковский не виноват, скорее Гергиев).